80 х 60 см.
Музеи Московского Кремля. Благовещенский собор.
Празднуется 25 декабря/7 января.

Важнейший из двунадесятых праздников. Рождество Спасителя мира, Который явился не в великолепном столичном Риме, в императорском дворце, а в глухой провинции, во мраке ночи, в хлеву, тем не менее самое торжественное и радостное, после Воскресения Христова, событие всей людской истории. Как и сам праздник, так же значительна и многопланова иконография праздника, которая основана на канонических Евангелиях от Матфея (2, 1-12) и от Луки (2, 1-20) и на апокрифах – протоевангелии Иакова, евангелии Псевдо-Матфея и «Сказании Афродитиана Персеянина на Рождество Христово». Тема Рождества разрабатывается уже в миниатюрах древнейших рукописных Евангелий и на саркофагах римских катакомб; изображения Рождества и сцены поклонения волхвов присутствуют также и на донышках ампул для лампадного масла. А с IV века, когда Рождество стало праздноваться отдельно от Богоявления, начал формироваться иконописный канон праздника.

Центром композиции иконы является лежащая на красном ложе фигура Богородицы. Рядом с ней – проем пещеры, в которой находятся ясли – кормушка для животных, где лежит спеленутый Богомладенец. Рядом с яслями – вол и осел (иногда конь и корова). Присутствие этих животных не столько подчеркивает место действия – хлев, сколько символически отображает пророчество Исаии: Вол знает владетеля своего и осел ясли господина своего; а Израиль не знает [Меня], народ мой не разумеет (Ис. 1, 3). Существует также и другое толкование: вол и осел символизируют два народа – израильский и языческий, для спасения которых и явился Христос. Над пещерой изображают небесный полукруг и Вифлеемскую звезду, лучи которой нисходят к окруженной крестчатым нимбом голове Младенца.

Слева и справа, среди горок, помещены фигуры ангелов и пастухов, количество которых может быть различно, а также волхвов, принесших, согласно Евангелию от Матфея, дары: золото, ладан и смирну (Мф. 2, 11). Богородицу изображают или повернувшейся к Младенцу, или, в редких случаях, стоящую перед яслями, но чаще всего – отвернувшейся от спеленутого Христа. Это положение фигуры Богородицы указывает на то, что рожденный Ею Богомладенец уже принадлежит не Ей, а всему миру, как об этом свидетельствуют Евангелия от Матфея и от Луки: Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? И кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф. 12, 48-50). …Матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его (Лк. 8,21). Этот поворот символизирует также обращение Богородицы к миру, для которого отныне Она должна стать заступницей и утешительницей.

На некоторых иконах Ее взгляд устремлен на Иосифа Обручника, который помещен в нижней, левой или правой части иконы. Нимб его нередко изображают соприкасающимся с ложем Богоматери. Перед сидящим в задумчивости Иосифом стоит или один пожилой пастух, или два пастуха – пожилой и молодой. В иконописном подлиннике имеются прямые указания на изображение этих фигур: «Иосиф Обручник на камени седит, брада апостола Петра, риза празелен, испод бакан, а рукою закрылся, а другою подперся, а пред ним стоит пастырь, сед, брада Иоанна Богослова, плешат, риза козлятина мохната, лазорь с чернилом, а в руке три костыли, а другую ко Иосифу протянул, а за ним пастырь млад, риза киноварь, а гонит козлы черны и белы и полосаты». Весьма распространено мнение, что одетая в овечьи шкуры фигура является неким бесом-искусителем, который вызывает смятение и сомнение в душе праведного Иосифа. Это мнение несостоятельно по той причине, что силы зла, которым на иконах приданы человекообразные формы, имеют вполне определенный способ изображения: там могут присутствовать короткие перепончатые крылья, хвосты, двуликие головы и много других характерных деталей.

Другое толкование рассматриваемого образа основывается на протоевангелии Иакова и предлагает видеть в предстоящей Иосифу фигуре книжника Анну, или по-другому – Анену, который заподозрил Иосифа и Марию во грехе. Особенно обосновано это в тех случаях, когда данная фигура изображена в традиционных одеждах. При внимательном исследовании здесь можно уловить отзвуки тех обвинений, которые выдвигали против христиан их противники – иудеи, и в частности Цельс, который в своем сочинении 178 года «Правдивое слово» полностью поддерживал мнение талмудистов о том, что Иисус не Мессия, а незаконный сын Марии и римского легионера Пандеры.

В нижней части иконы представлено омовение Младенца Христа, которое совершают две женщины. Одна из них – повитуха, согласно апокрифу Иакова, была приведена в пещеру праведным Иосифом. Увидев чудесные роды, она привела в пещеру другую женщину, у которой вызвало сомнение все происходящее. Описание последующих событий приведено в апокрифе: «И только протянула Саломея палец, как вскрикнула и сказала: Горе моему неверию, ибо я осмелилась искушать Бога. И вот рука моя отнимается как в огне… И тогда предстал перед нею Ангел Господень, и сказал ей: Саломея, Саломея, Господь внял тебе, поднеси руку свою к Младенцу и подержи Его, и наступит для тебя исцеление и радость. И подошла Саломея, и взяла Младенца, сказав: поклонюсь Ему, ибо родился великий Царь Израиля. И сразу же исцелилась Саломея…» К XVII веку иконография праздника значительно расширяется. В композицию включают волхвов, следующих за Вифлеемской звездой, Ангелов, сообщающих радостное известие пастухам, бегство в Египет, избиение младенцев.

(С. Алексеев «Зримая Истина Книга о Православной иконе для семьи и школы» 2006 год.).